www.buevich.com www.buevich.com
  Главная  l   О нас   l   Новости   l   Документы   l   Фотоальбом   l   Конференция   l   Обратная связь
  
   История фамилии
   Этимология
   Варианты написания
  
   Буевичи
   Алфавитный список
   Первые Буевичи
   Знаменитые Буевичи
   Родовое древо
   Книга памяти
   Поиск родственников
  
   Геральдика
   Родовой герб
   История герба
  
   Ссылки
   Буевичи в сети
   Пресса о Буевичах
   Генеалогия в сети
  

Потом, летом, когда я уже не жил там, стало известно, что она забеременела, и обвиняли в этом Володю; но кто в этом был виноват, осталось неизвестным.

Весной 1922 года я сдал все зачеты и экзамены и был переведен на 3-ий курс. Лето, как обычно, провел в деревне, работал в своем хозяйстве. Во второй половине лета по моему приглашению у нас около двух недель гостил мой приятель по сельскохозяйственным курсам и институту Шура Корчагин. Мы косили и убирали сено, спали на сеновале, вели долгие беседы, однажды ездили на вечеринку к нашим родственникам в Подсурожские Шляхты. В своей жизни я встречал много хороших людей; но Корчагин, пожалуй, самый лучший. Красивый брюнет с черными усиками, сын учителя Александровской гимназии, он был очень хорошо воспитан, и я многое перенял от него. Так, благодаря ему, я увлекся ботаникой и по определителю растений основательно изучил флору наших мест. Он помог мне узнать названия созвездий и крупных звезд нашего неба. Благодарен я ему еще и потому, что в дни моего бесприютного скитания в Москве при поступлении в Московский Ветеринарный институт он на несколько недель приютил меня в своей маленькой комнатке на 2-ой Брестской и тем помог удержаться в Москве и в институте. Потом наши пути разошлись; но много лет спустя я узнал, что он стал доктором наук, профессором ботаники Ленинградского Университета.

В начале 1974 года, возвращаясь из приозерского санатория, я на два дня остановился в Ленинграде и решил встретиться с Корчагиным. Это была очень интересная трогательная встреча с приятелем юности, с которым я не виделся более пятидесяти лет. Я поехал в университет, разыскал кафедру ботаники и узнал, что Корчагин работает теперь в каком-то новом институте географии растений. Симпатичные, любезные девушки помогли мне соединиться с ним по телефону, когда я сказал, что моя фамилия Буевич, и я хочу с ним встретиться, что меня не помнит. " Но ведь вы - витеблянин, и мы вместе с вами учились". Тогда он вспомнил меня, и мы условились встретиться вечером у него на квартире.

В условленное время я был у него на улице Салтыкова-Щедрина. Он, конечно, очень изменился, и я бы не узнал его при встрече; но для своего семидесятипятилетнего возраста он выглядел довольно моложаво. Дома он был один. Я посидел в его квартире, уставленной стеллажами с книгами, и мы хорошо поговорили, рассказали друг другу о своей жизни, вспомнили старое, Витебск, Москву. Расстались тепло, поцеловались на прощанье. Я так расчувствовался, что даже забыл у него свой шарф.

В конце лета 1922 года я узнал неприятную новость, что Витебский сельскохозяйственный институт закрывается, и студенты могут продолжать свое образование в Горы-Горецком сельскохозяйственном институте в Могилевской области. Ехать туда не хотелось, да и на что бы я стал там жить? У меня созрело желание ехать в Москву и попытаться поступить в Петрово-Разумовскую сельскохозяйственную академию, о которой я давно мечтал.

Ранее так поступить советовал мне и профессор ботаники нашего института Владимир Владимирович Адамов. Это был интересный и своеобразный человек, помещик, владелец имения Большие Летцы, расположенного недалеко от Витебска по Городокскому шоссе. Имя его, как ученого-ботаника, было хорошо известно в научных кругах страны. Его именем было названо какое-то открытое им растение.

Когда мы жили в оранжерее ботанического сада, он часто заходил туда. Как-то вечером, когда я собирался спать на своем топчане, он прилег ко мне. Сперва я не придал этому значения; но он повел себя как-то странно, начал гладить меня руками и прижиматься ко мне. Я испугался, толкнул его, и он упал на покрытый асфальтом пол.

Был он человеком беспомощным, неспособным себя обслужить, делать практически ничего не умел, одевался неряшливо, часто голодал, и в тоже время он был добрым, мягкосердечным, незлобивым человеком. Летом 1920 года его арестовали, и я носил ему передачи - книги для чтения в подвалы ГПУ. Владимир Владимирович дал мне три рекомендательных письма знаменитым ученым: ректору-академику Вильямсу, агрохимику-академику Прянишникову и профессору политической экономии Фортунатову.

пред. страница | след. страница

Copyright © 2002 - 2006 Алексей & Станислав Буевичи.      Все права защищены