Книга I | Книга II | Книга III | Книга IV | Книга V | Книга VI | Книга VII | Книга VIII | Книга IX
ЖИЗНЬ БЕЗ ПРИКРАС
И.Ф. Буевич
На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною.А. Пушкин.
Книга I.
|
И. Ф. Буевич |
У меня давно возникла мысль описать свою жизнь, но я все откладывал и не приступал к ее осуществлению. Человек я старый, и жизнь приближается к своему неотвратимому концу. Может быть, поэтому захотелось вспомнить пережитое, как бы вновь пережить свою жизнь и оставить о себе какую-то память.
Быстро течет время, рождаются и умирают люди, забываются дела их. Очень плохо храним мы память о своих предках. Я совершенно не помню своего деда ни со стороны отца, ни со стороны матери, а прадедов своих я даже имен не знаю.
Жизнь наша быстро меняется. У внуков моих она совсем иная, чем была у меня. Возможно, когда-нибудь, когда могила моя сравняется с землей, мои потомки прочтут эти записки, так пусть же они будут памятником моим.
1
Родился я 24 июля 1902 года в северо-восточном углу Белоруссии, на хуторе Кабитовщина в двадцати километрах от Витебска. Хутор этот затерялся среди еловых лесов. Здесь на песчаном холме стоял небольшой дом, крытый соломой. Принадлежал он какому-то родственнику отца, у которого мои родители арендовали небольшой участок (десятин десять или пятнадцать) малоплодородной песчаной земли.
Мать моя рассказывала, что я родился чуть ли не в поле. Она жала рожь, почувствовала приближающиеся роды, и отец едва успел привезти ее на телеге в хату.
Вскоре после моего рождения отец заарендовал небольшое имение Адамово, куда мы и переехали, а на хуторе поселился со своей семьей его старший брат Виктор.
Отец мой Феликс Викентьевич Буевич родился в 1870 году, по документам числился мещанином заштатного города Сурожа. Происходил он из бедной семьи, вместе с братом Виктором владели они в деревне Буево наделом земли в пять десятин. В молодости отец был батраком; но, будучи человеком умным и предприимчивым, занялся мелкой торговлей и арендой и как-то быстро разбогател и стал арендатором. Мать - Софья Фоминична была дочерью крестьянина Бычковского, имевшего на хуторе Пукилино двадцать десятин земли. Родители Матери не хотели отдавать дочь замуж за бедняка; но отец как-то выкрал ее, и они обвенчались тайно.
Я до сего времени точно не знаю: кто я по национальности. Среди основной массы сельского населения Витебщины были вкраплены отдельные поселки и хутора людей, которых называли шляхтами. Вот к таким шляхтам и принадлежали отец и мать мои. Шляхтой называют польских помещиков; но витебские шляхты не были помещиками, они имели небольшие участки земли, вели трудовой образ жизни и ни языком, ни культурой не отличались от местного населения, которое они называли мужиками. Основное отличие было в вероисповедании. Они исповедывали римско-католическую веру и молились не в церкви, а в костеле. Долгое время, что-то около четырехсот лет землями в междуречье Западной Двины и Днепра владела Польша. По-видимому, часть местного населения была обращена в католическую веру, и их стали называть шляхтами. Не знаю: то ли мы ополяченные русские, то ли обрусевшие поляки. Как бы то ни было, а по документам я числюсь белорусом. Я не знаю ни белорусского, ни польского языков, учился в русской школе, жил и работал в России, хорошо знаю ее историю и литературу, и мне Гоголь и Достоевский дороже и ближе, чем Янко Купала и Адам Мицкевич.