Наступила осень. Я много времени провожу в Знаменке. От Жени иногда получаем письма, он занимается геологоразведкой где-то в горах Курдистана на границе с Ираном. От Гали неприятное письмо: болеют внуки, она просит меня приехать и помочь ей с детьми. Ехать очень не хочется, но придется. После разговора с Галей по телефону решил ехать в начале октября. И вдруг неожиданная радость - получили с оказией из Багдада письмо от Жени. Он возвращается на родину и просит меня встретить его в Москве. Уехал в Москву на такси, устроился в своей военной гостинице, где в тот же вечер меня нашел Женя. Он досрочно улетел из Ирака из-за восстания курдов; в районе, где он работал, начались военные действия, и советских геологов немедленно отозвали. Несколько дней мы провели с ним в Москве, пока он не сделал свои дела. Он надеялся устроиться на работу в Ираке по линии Комитета по внешним экономическим связям с зарубежными странами; но Министерство геологии его не отпустило, чем он был очень огорчен. Он уехал в В.Пышму, где опять стал работать инженером в геофизической партии. На ноябрьские праздники Ольга на несколько дней ездила в Витебск и Полоцк к своим родственникам. И опять зима. Выпадал снег и таял. Дни пустые, сытые с мелкими заботами о быте и семейными ссорами. Очень огорчает Таня. Груба. Невоздержанна. Стала плохо учиться, особенно по математике. Я пытался помочь ей, но сам забыл алгебру. Характерны мои записи в дневнике того периода. Привожу одну из них. 19 октября 1961 г. Вечером Таня не могла решить задачу, и, когда мы ее крепко поругали, пыталась покончить жизнь самоубийством. Накинула веревку на шею и тянула за концы руками, стараясь пережать горло.

20

В начале января 1962 года я хотел ехать куда-либо на курорт, но путевки не было. Решил ехать без нее и в плохом, тревожном настроении покинув семью, отправился в Сочи. Приехал рано утром, когда было еще темно. Обратился к военному коменданту за содействием в получении путевки, но он помочь не мог, посоветовал обратиться в курортное управление. Когда я пришел туда, там было уже несколько просителей. Всем нам отказали, но порекомендовали зайти в санаторий "Россия". Я поспешил туда, и о! Удача. За 160 рублей у меня в руках путевка на двадцать шесть дней отдыха и лечения. Санаторий хороший, на берегу моря, принадлежит Совету Министров РСФСР. Мне отвели номер люкс - две комнаты с ванной и балконом, с которого открывался прекрасный вид на море. Здесь же одновременно поселились два молодых казаха - Миша и Ерман, работники районного масштаба из Казахстана, неплохие ребята. Погода стояла теплая, по-летнему светило солнце, иногда выпадал дождь. Об этих сочинских днях у меня остались приятные воспоминания. Вернулся домой. Мои занятия в институте были не обременительны - один или два раза в неделю, поэтому я подал заявление и был зачислен преподавателем-консультантом по животноводству в Орловском консультационном пункте Всесоюзного Заочного Финансово-Экономического института. У брата Пети большая неприятность - его сняли с должности начальника Управления Лесного Хозяйства. Сняли ни за что, ни про что, просто его место потребовалось некоему Егоренкову, личности номенклатурной. Петр переехал в отдельную однокомнатную квартиру на улицу Гуртьева и работал заместителем начальника Общества охраны природы.

21

В марте опять ездил в Москву встречать Галю с детьми. Она оставила нам внуков на месяц, а сама поехала на курорт в Нальчик. Снова в доме стало шумно, беспокойно. Главная забота по уходу за внуками легла на мои плечи. Оленьке - два года, она очень мила и забавна, а Андрюше скоро семь лет, он избалованный и непослушный мальчик. Признаться, я вздохнул с облегчением, когда Галя вернулась, и я проводил ее с детьми до Москвы. В педагогическом институте у меня неприятность. На моей лекции присутствовал представитель министерства просвещения, какой-то доцент из Костромского пединститута.