Быстро промелькнули эти дни, и вот надо ехать опять в далекий путь. 26-го мая я покинул Краснодар. На два дня остановился в Москве, заходил в Ветуправление, говорил с Петуховским, у которого большое несчастье - три дня тому назад умерла его жена, был в гостях у Налетова, не преминул посетить свой любимый Малый театр и 30-го мая уехал в Новосибирск, куда прибыл 4-го июня. Город встретил меня холодной погодой и траурными флагами по случаю смерти Калинина. Пока я ехал с вокзала в переполненном трамвае, какой-то жулик вытащил из заднего кармана брюк все мои деньги - 400 рублей, что было очень досадно. С вокзала я явился прямо к начальнику ветотдела Савенко, которого знал по службе в Могилеве. Он встретил меня холодно и был удивлен. К нему только недавно прислали эпизоотологом Брилева, которого переводили в Беломорск, куда он не поехал, а постарался демобилизоваться. Квартиры для меня, конечно, не было, и я остановился в гостинице при доме офицеров. На следующий день я бродил по военному городку, зашел в свою бывшую квартиру. С душевной болью подходил я к большому трехэтажному некогда родному, а теперь чужому для меня дому. Сколько раз я возвращался в этот дом, и он встречал меня лаской, уютом и большим несказанным счастьем. Теперь никто меня здесь не ждал. Поднялся на третий этаж, постучал в дверь, открыл солдат, который сторожил квартиру. Она предназначена другому офицеру. С большим волнением я посмотрел на наши бывшие комнаты, даже какие-то спазмы подступили к горлу. Теперь здесь пусто, стоит старая казенная мебель, которая раньше служила нам. Как мечтал я об этих комнатах там, в лесах Смоленщины и Белроруссии, в чужих землях польских и немецких! Как счастлив я был здесь, когда в зимний вечер потрескивал уголь в печи, ярко светило электричество, звучало радио, тикали часы на стене, и в этих комнатах царствовал дух божества моего, этой прелестной женщины, обольстительной и несчастной. Больно и горько на душе, как на кладбище у могилы близкого, родного человека. Как было жаль, что я поторопился перевести отсюда семью. Как было бы хорошо явиться теперь сюда в родной угол к своему счастью.

9

8 июня позвонил Савенко и сказал, что мне надо ехать в Юргу и оставаться там все лето в качестве начальника ветеринарной службы лагерного сбора. Это было для меня большой неприятностью, так как вопрос о квартире и переезде семьи из Краснодара откладывался до осени. А там учеба сына, роды жены. Как мне не везет. Уже давно кончилась война, а я никак не могу соединиться с семьей. В тот же вечер я уехал в Юргу. И вот опять полноводная Томь с ее желтоватой водой, похожей на расплавленный металл, скалы на том берегу, молодой березовый лес с нежной зеленью, где расположен лагерь. Поселился в отдельной комнате при штабе. Работой не обременен, лошадей не так уж много, есть ветлазарет, ветеринарный состав в частях. С утра обхожу конюшни, беседую с ветсоставом, захожу в лазарет. Часто купаюсь в реке, загораю, питаюсь в столовой. Здесь можно хорошо отдохнуть, но заедает скука, тоскую по жене и сыну. В конце августа я вернулся в Новосибирск. К этому времени для меня освободилась комната на Советской улице, где ранее жил начальник кадров ветотдела Спиридонов; он демобилизовался и уезжал из Новосибирска. Комната хорошая, солнечная, с балконом, с паровым отоплением. В другой небольшой комнате этой квартиры жил инструктор политотдела Левский с женой и дочкой - девочкой лет пяти. Я сразу же отпросился в отпуск и уехал за семьей.