У меня было письмо от знакомого мне преподавателя Ветеринарной Академии Орлова к сестре его жены, и я остался у нее ночевать. Ночью я почувствовал острую боль в ушах и не мог заснуть. Заболел я серьезно: болели уши, голова, суставы, поднялась температура, чувствовалась общая слабость. С трудом добрался я до гарнизонной поликлиники, откуда меня направили в Краснодарский госпиталь по случаю обоюдостороннего воспаления среднего уха. Как странно, что несмотря на неимоверно тяжелую обстановку на фронте, я там ничем не болел; но только кончилась война, как я в течение полутора месяцев второй раз попадаю в госпиталь. В первые дни чувствовал себя очень плохо, невыносимо болели уши, я совершенно оглох, ничего не слышал, была какая-то сонливость, полузабытье, передвигаться мог с трудом, меня шатало. Тянулись томительные больничные дни. Врач ежедневно осматривал меня, уши прогревали под лампой Солюкс. К концу месяца я почувствовал некоторое облегчение, боли уменьшились, я начал читать, но слух не восстанавливался. Думалось: неужели я останусь глухим? В палате семь офицеров, из них я самый тяжелобольной. Они шумят, по ночам долго играют в преферанс, я сержусь на них; свет горит и мешает мне спать. В начале октября мое здоровье начинает медленно поправляться, глухота уменьшается, стал ходить в столовую, выходить в госпитальный двор. Зато увеличилась скука, дни тянутся так томительно и медленно. Прошел курортно-отборочную комиссию, которая нашла у меня миокардиодистрофию и определила, что я нуждаюсь в курортном лечении. После двадцатидневного пребывания в госпитале я выписался, хоть был еще не совсем здоров, еще не полностью восстановился слух, в ушах шумело, и временами как будто хлопали барабанные перепонки. Но все же я выцарапался из беды. Беда в другом - негде жить. Переночевал в ветотделе, а на следующий день управляющая домами привела меня в небольшую квартиру и определила на временное житье. В квартире две небольших комнаты, в одной из которых жил капитан из НКВД; он уступил мне свою койку, а сам стал спать с хозяйкой в другой комнате.

4

В санотделе округа мне предложили путевку для санаторного лечения в Сочи; но я отказался. Мне хотелось скорее разрешить квартирный вопрос, чтобы соединиться с семьей. Вопрос этот оказался очень сложным, и я потом жалел, что не поехал в Сочи. Полковник Китаев оказался человеком ограниченным, он не был мне симпатичен. Друзей в ветотделе не было, большая, сырая и холодная комната, где все мы работали, была неуютной. В квартире, куда я приходил ночевать, я чувствовал себя неловко, как приживальщик, от Ольги писем давно не было, и я очень скучал по семье. К тому же я чувствовал себя не совсем здоровым после болезни. Все это тяготило меня, я ходил угнетенный, и осенние дни тянулись скучно и безрадостно. Нет, кажется, напрасно я стремился в этот благодатный Краснодар, он обманул мои ожидания.