5

В начале сентября брат с женой уехали в Витебск, а когда вернулись, я узнал от них, что Аделя в больнице, где ей должны сделать операцию удаления желчного пузыря. Позвонил Ваня Шамин из Горького, сообщил, что умер Волобуев. Говорят, что високосный год неблагополучный, опасный. В этом году умерло несколько знакомых мне людей: секретарь нашей парторганизации М.И.Клюшников, соседка по даче Шаболович и другая дачная соседка Гуркина, двоюродная сестра Юлька. Все они были моложе меня. Поневоле задумаешься, скоро и моя очередь. А умирать не хочется. В середине сентября из Воронежа приехали Женя и Андрей. Обидно только, что очень не на долго, всего на два дня. У Андрея кончился отпуск, и он спешил на работу и к жене. В этот же день из телефонного разговора с Петром я узнал страшную весть: во время операции у Адели остановилось сердце; но врачи сумели вывести ее из состояния клинической смерти, и она находится в реанимационном отделении больницы в тяжелом состоянии. Несколько дней я ходил угнетенный и подавленный в ожидании телеграммы или звонка из Витебска. Только вечером 21 сентября мне удалось дозвониться до Эльвиры, и я с радостью узнал, что Аделе лучше и есть надежда, что она будет жить. За свое короткое пребывание в Орле сын и внук помогли мне снять яблоки, Андрей спилил сучья старых деревьев, задевающие электропровода. Вечером мы с Женей отвезли его на вокзал, а утром следующего дня Женя уехал в Воронеж. Через неделю проводил и Ольгу. Установилась хорошая погода "бабьего лета". Я почти ежедневно ездил на дачу, привозил оттуда яблоки в сумке-коляске, которую подарила мне Таня. Аделя поправлялась, ее привезли из больницы, но она еще слабенькая, и операционная рана не заживает. В начале октября мне удалось поговорить с сестрой, и я был рад услышать ее довольно бодрый голос, здоровье ее шло на поправку. Внимательно слежу за политикой, читаю газеты, журналы, слушаю радио. Наша страна на переломе, и в верхах идет борьба за власть. С удовлетворением узнал, что на Пленуме ЦК 30.9 из состава Политбюро вывели Громыко, Соломенцева, Демичева и Долгих. Громыко ушел на пенсию, и вместо него председателем Верховного Совета избран Горбачев. Громыко мне никогда не нравился, хоть многие его считали умницей. В моем понимании он был беспринципным приспособленцем сталинско-брежневского толка. Постепенно Горбачев освобождается от сторонников Сталина и Брежнева, прибирает власть к своим рукам и держит курс на перестройку в духе демократизации и гласности. В печати появляется все больше материалов о злодеяниях Сталина и реабилитации сторонников и соратников Ленина, таких как Бухарин, Каменев, Зиновьев, Рыков и других, безжалостно уничтоженных в тридцатые годы. Но перестройка и новое мышление чувствуется только в верхних этажах власти, а в нижних (первичных партийных организациях, райкомах и горкомах) она проявляется очень слабо.

6

После теплых солнечных дней к середине октября погода переменилась, начались дожди, а потом и заморозки. Работы в саду в основном были закончены, и я решил осуществить свое намерение "выйти на инвалидность". Зашел к своему участковому врачу Галине Васильевне Кудрявцевой, и она написала мне направление на обследование к специалистам: хирургу, окулисту, невропатологу, оториноларингологу и рентгенологу. Этим я и занялся. Надо сказать, что врачи отнеслись к обследованию формально и написали свои заключения больше с моих слов. Только в самом конце октября Кудряацева дала мне направление на ВТЭК, меня так и не посмотрев. Кстати, что такое ВТЭК, как это расшифровать я так и не знаю. Значит, поездка моя в Москву откладывается. А между тем наступила зима, 1 ноября было тринадцать градусов мороза. Холодным по-зимнему утром пришел я на комиссию, занял очередь. Какой-то пожилой врач посмотрел мои документы, видимо, для проформы послушал сердце и что-то написал. Пришлось ждать еще около часу, и вот наконец я получил справку - небольшую бумажку, в которой написано, что я - инвалид 2-й группы и нетрудоспособен. Я не буду пользоваться какими-либо привилегиями за исключением права получать ежемесячно дефицитные продукты в нашем магазине. Ну что же, это тоже неплохо, и стоило провести эту формальную процедуру. День 6 ноября прошел в подготовке к отъезду. Людмила Алексеевна уехала в Ростов к заболевшей сестре. Ключ от квартиры я отдал ее дочери Лене. Рано утром 7 ноября с двумя сумками, наполненными вареньем и прочими дарами сада на троллейбусе я уехал на вокзал, сразу же взял билет на Севастопольский поезд, отправлявшийся в 8 часов. В Москву приехал в половине третьего и через час уже был у своих.