В начале января я ездил в Кузьминки в Ветеринарную Академию. Здесь я не был более тридцати лет. Как все изменилось! Недалеко прошла линия метро. Москва надвинулась и поглотила Кузьминки. Мне хотелось узнать: как учится Оля. В деканате биохимического факультета по случаю зимних каникул никого не было. В факультетской стенгазете прочел передовицу декана Малахова, где было сказано, что студентка Буевич за первый семестр имеет неудовлетворительную аттестацию. Олю я нашел в анатомичке за подготовкой к зачету. С учебой и поведением у нее не все благополучно. Учеба ей не нравится; ведет она себя заносчиво, с подругами по общежитию перессорилась, ее переселили в другую комнату. Она имеет большую задолженность по сдаче зачетов. Зашел я и на курсы офицеров ветслужбы в надежде встретить своих сослуживцев - Кузьмина или Зеленского. Кузьмин здесь уже не работает, а Зеленский лежит в больнице с обширным инфарктом миокарда. (По непроверенным данным, вскоре он умер.) Здесь же я узнал, что прошлым летом умер мой фронтовой начальник генерал Петуховский. Проводил Ольгу - уехала в Орел. Домашнюю работу и уход за Митей пришлось осуществлять мне. После зимних каникул он пошел в школу, и надо было провожать и встречать его. На следующий день после возвращения жены я гулял с ним по Кунцевскому парку, а вечером он внезапно заболел, температура поднялась до тридцати девяти. Вызванный утром врач нашел у него "свинку" (паротит). Из-за болезни Мити я решил не ехать в Орел, задержаться. В семье гнетущая обстановка. Ольга и Таня нервничают. Другой вызванный врач определил у Мити ангину, приходила из поликлиники медсестра, взяла мазки для исследования на дифтерию. Говорил по телефону с деканом биохимического факультета. Он неплохого мнения об Оле: " девка способная, может учиться отлично, но с гонором". Вместе с тем от него я узнал, что профессора ветакадемии, мои сверстники по учебе в Московском Ветинституте Иванов, Бычкин, Глаголев давно умерли. Умер и профессор Ганушкин. Это напомнило мне о моей старости.

13

В конце января я уехал в Орел, а на следующий день вечером позвонила жена и сказала, что врачи нашли у Мити инфекционный мононуклеоз и его положили в больницу. Это был для меня тяжелый и неожиданный удар. Я очень испугался и ходил сам не свой. Но прочитав медицинскую литературу и поговорив по телефону с хорошей нашей знакомой педиатором Тамарой Митрофановной Плотниковой я несколько успокоился. Каждый день я звонил в Москву, чтобы узнать о Мите, и вот внезапная радость - раздался телефонный звонок, и я услышал голосок внука. Его только что Таня привезла из больницы, так как диагноз не подтвердился. По-видимому не надо было его отдавать в больницу. Бедная Таня! Сколько она пережила в эти тревожные январские дни, когда бродила и толкалась у порога больничного корпуса, где лежал ее сын. Чередуются радости и огорчения в жизни человека. Я очень обрадовался, когда в начале февраля получил от Жени письмо с известием о том, что Андрея приняли в Ленинградский Горный институт на второй курс. 5-го февраля он уехал из Никеля в Ленинград, а десятого неожиданно приехал в Орел, так как занятия в институте после зимних каникул начинаются с 23-го февраля. Пробыл он со мной девять дней, отдыхал, читал, лежа на диване, много играли в шахматы. 19-го он уехал сначала в Москву, а потом в Ленинград. У меня опять сильно заболело правое плечо. Был у хирурга, который назначил мне мазь, таблетки и восемь сеансов ультразвука. Тревожные, неприятные вести идут из Москвы. Митя после болезни начал ходить в школу и через четыре дня опять заболел.