13

10-го августа - день спокойный. Читал газеты, играл с братом в шахматы. К вечеру поехали к нему, где Янина угостила нас ужином. Но жизнь их мне не понравилась: в квартире неуютно, грязновато, живут они не дружно, даже питаются врозь. На следующий день вернулись Таня и Митя. Мы не повидались с Аллой Залмановой (дочерью Янины и брата Стаси). Я позвонил ей на работу, хотел попрощаться; но она вскоре приехала и, хоть мы упирались, потащила нас в Журжево, где мы познакомились с ее семьей: двумя сыновьями Стасиком и Вадимом и невестой Стасика. Это был последний день нашего пребывания в Витебске. Я решил уезжать, хоть детям хотелось бы еще погостить здесь. Как говорится: пора и честь знать. Гости - это обременительная обуза, их рады встречать, но не менее рады, когда они уезжают. Мы прожили в Витебске семь дней. Думаю, что от этой поездки много хороших впечатлений осталось и у Тани, и у Мити. 12 августа рано утром я уехал на вокзал, где мне с трудом удалось достать три плацкартных билета до Москвы, вскоре туда приехала и Таня с Митей. Проводить нас собралось много народу: два Саши (брат и племянник), Аделя, Алла и племянник Ольги Николай, притащивший большую корзину черники. В Москву приехали в восемь часов вечера. На Белорусском вокзале нас встретила Римма. Она сказала, что продолжает сдавать экзамены в Энергетический институт, так как по математике получила не "2" а "3". Как мы потом узнали, по физике она получила неудовлетворительную оценку и уехала в Витебск.

14

14 августа мы вернулись в Орел, но пожили здесь все вместе не долго. Погода стояла хорошая, можно было жить на даче, но Тане нездоровилось, сказывалась ее аллергия. Кончился срок ее отпуска. Мы очень хотели, чтобы Митя еще на неделю остался с нами; но уговорить их не удалось, и 22 августа они вдвоем уехали в Москву. Ольга еще задержалась на две недели и последовала за ними. Оставшись один, занимался садом. Больше всего времени занимали яблоки, более десяти посылок отослал в Москву. В первой декаде октября начались заморозки. В квартире холодно, неуютно, отапливать дом начали только в середине месяца. Много неприятностей причинили мне соседи Кутузовы из квартиры, расположенной над нашей: ночью не давали спать, там происходили какие-то сборища, шумели, плясали, дважды заливали нашу ванную. Таня часто звонит и зовет в Москву. Уехал туда утром в конце октября. В Москву приехал внук Андрей со своей женой Ирой. Они едут в Червоноград Львовской области к родителям Иры, где воспитывается их сын. Жене с Галей удалось перевести Андрея из Питкяранты в Никель, где он будет жить в квартире родителей, а Ире надо еще учиться на последнем курсе Горного института в Ленинграде. Впечатление о ней у меня сложилось положительное; женщина она хозяйственная, толковая, чего нельзя сказать об Андрее. В Москве они пробыли только два дня и самолетом улетели во Львов. Купил себе осеннее пальто и стиральную машину для семьи, живущей в Москве, на что истратил почти все взятые с собой деньги. В начале ноября приехала Римма Вишнякова. Она устроилась работать в Витебске на железной дороге и собирается готовиться к поступлению в ВУЗ в следующем году. Пробыла она в Москве четыре дня, уходила рано, возвращалась поздно только ночевать. Где она бывала, не знаю. Вечером 10 ноября проводил Ольгу на Курский вокзал, - уехала в Орел, где в ателье ей шьют зимнее пальто и надо сделать примерку. Когда мы ехали на вокзал по вечернему городу, я подумал, что произошло какое-то большое, важное событие. На улицах было много милиции, чувствовалась какая-то тревога. Отменили концерт по случаю Дня Милиции. Утром 11 ноября по радио зазвучали траурные мелодии. В одиннадцать часов позвонила с работы Таня и сказала, что умер Брежнев. По радио об этом было сделано короткое объявление в двенадцать часов дня. Умер он внезапно утром 10 ноября от остановки сердца. Конечно, он уже давно был очень болен, и все понимали, что жизнь его приближается к неизбежному концу. Но такой быстрой развязки не ожидали, ведь 7 ноября он присутствовал на параде и демонстрации на Красной площади, а вечером на приеме в Кремле по случаю праздника. Кончилось его восемнадцатилетнее "царствование". Человек он был не плохой; не злой, не жестокий, компанейский в своей среде. Недаром в народе его звали Леней. В армии он был типичным политработником. Но, когда его сделали "генсеком" и окружили лестью и подхалимством, власть постепенно вскружила ему голову, и он посчитал себя непогрешимым. Мне очень не нравилось его чрезмерное честолюбие, все эти награды и чествования, которыми он упивался, принимая их как должное. Мне кажется, что ему не хватало ни обширного ума, ни высокой культуры, чтобы руководить такой большой страной, как наша. Когда я слышал эти частые славословия в его адрес, мне невольно вспоминались пушкинские слова об Александре Первом:

Нечаянно пригретый славой,
Плешивый щеголь, враг труда
Над нами царствовал тогда.

В период его руководства конечно были достижения в науке, технике и особенно укреплении обороноспособности страны; но достижения эти были односторонними. Экономика стала заметно отставать, трудовая дисциплина упала, пышным цветом расцвели пьянство, безответственность и злоупотребление служебным положением. Уже 12 ноября объявили народу, что на Пленуме ЦК новым генеральным секретарем партии избран Ю.В.Андропов, как я того и ожидал. По-видимому, не обошлось без внутрипартийной борьбы; но другой более сильной фигуры в Политбюро не было, а Черненко, которого как будто прочил в свои приемники Брежнев, был слишком слаб. Я хотел попрощаться с Брежневым, сходить в Колонный зал Дома Союзов, где он лежал; но все дороги в центр Москвы были перекрыты милицией, и туда пускали только делегации от заводов и учреждений. 15 января Брежнева похоронили на Красной площади. Похороны были торжественные, в Москву съехалось очень много гостей, в том числе глав правительств социалистических и капиталистических стран.